Мои учителя и наставники. Признание в любви

В первый класс, естественно, как и многие в то время, я пришла уже читающей и пишущей (правда, печатными буквами). Главное на уроках было — не потерять интерес к обучению буквам, уже освоенным самостоятельно.

В классе было сорок семь учеников, а клеточек в каждой странице журнала — сорок пять, и Мария Ивановна Топоркова — мой самый первый настоящий учитель — на каждом уроке сокрушалась, что все время приходится подклеивать из клетчатой бумаги и расправлять две загнутые недостающие клеточки.

img e3091 — **Топоркова Мария Ивановна**

И при таком количестве учеников никто не отставал, как сказали бы сейчас, при «открытии нового» по ФГОС: перенос приобретенных знаний и их первичное применение в новых или измененных условиях с целью формирования умений. Когда к третьему классу нас разделили, сформировав новый класс «В», из двадцати четырех учеников человек двадцать были ударниками и отличниками.

Это — главное качество, приобретенное от Марии Ивановны:
стремись всегда делать все максимально хорошо и даже лучше!

После начальной школы, в четвертом классе (раньше учились десять лет), нашим классным руководителем и учителем русского языка и литературы стала Тамара Германовна. Вот это свезло! — думала я. Такой чудесный новый предмет, такая хорошая и добрая учительница, а главное — можно сочинять сколько хочешь, и тебе за это еще и пятерки будут.

Вот так наивно, но, тем не менее — сочинения по шесть-десять страничек стали для меня нормой, а Тамара Германовна не отказывалась их проверять, мало того, еще и зачитывала всем в классе.
Так я научилась писать на любую тему и владеть, что называется, свободной монологической речью, как устной, так и письменной.

И еще. Именно Тамаре Германовне мы обязаны новой мощнейшей волной повального чтения. Хотя, я записалась в библиотеку (взрослую — детей туда не брали) ДК шахты Объединенная еще во втором классе и планомерно осваивала, стеллаж за стеллажом, подряд по алфавиту все книги русской, затем советской и зарубежной литературы, — но все же осмысленный интерес к обсуждению прочитанного (азам анализа) привила Тамара Германовна. Чего же удивляться филологическому факультету в дальнейшем? Все закономерно.

Через два года Тамара Германовна уехала вместе с семьей куда-то на Дальний Восток, и к нам пришла Анна Михайловна Бабунова. Это был настолько властный и жесткий человек, что мы звали ее популярным в то время именем БАМ. Хотя, эта аббревиатура обозначала главное в ее характере: верную магистраль — сквозь все трудности.

Главное правило, усвоенное от нашей Анны Михайловны:
Никогда не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня.

Нам казалось (особенно троечникам по русскому), что она издевается над нами, а Анна Михайловна говорила: «Потом спасибо скажете». И вот, у меня, и почти у всех моих одноклассников — автоматическая грамотность. Это когда навык отработан настолько, что при возникновении любого сомнения в правописании достаточно закрыть глаза и написать на автомате. И это всегда будет единственно верным вариантом. Спасибо Анне Михайловне.

Кроме русского и литературы, Анна Михайловна была с нами все остальное время в качестве классного руководителя.

И тут все было безоговорочно:

У нас никогда не будет отстающих. Мы закончим восемь классов в этом же составе. Это не обсуждается.

А как раз в седьмом классе к нам оставили на очередной второй год Степу Хохлова, и вот за этого третьегодника отвечали мы с Иркой Родионовой. К началу уроков он должен был быть в классе, а то, что для этого мы выходили из дома на час раньше, никого не трогало. Мы жили в разных местах, встречались возле моего дома и отправлялись вниз по Орджоникидзе — там Степа жил в частном секторе. Родители у него уходили на работу рано, и Степа благополучно досыпал после, опаздывая на несколько уроков или вовсе не являясь в школу. Оттого и огромные пробелы в знаниях. Мы начинали долбить в ворота, поднимая всех собак в округе, стоял сумасшедший лай, выскакивали соседи, а Степа спал. Соседям наш патронат надоедал, и они делали все, чтобы Степу разбудить и отправить с нами в школу. А в школе мы отвечали за восполнение пробелов, за его домашнюю работу, ответы на уроках и тому подобное. И ведь закончил Степа восьмилетку!