Золотая коробка известного бренда
На прошедшей недавно в нашем музее выставке самоваров, кроме авторской гостевой коллекции, экспонировались также предметы из собственного фонда, связанные с традицией русского чаепития. Один из таких предметов — нижняя часть весьма привлекательной когда-то жестяной коробки. Изящная, сделанная «под золото», она демонстрирует герб и надпись со странным нерусским именем Эйнем.
А одна из боковых сторон, кажется, расписана маслом?
Прекрасный пейзаж в сине-голубых тонах с осенним парком, где прогуливается женщина с ребёнком, рядом — река, и у берега качается лодка с рыбаком. .Внимательно разглядываем живопись, и — странно! — неужели это просто цветная фото печать? А как это возможно, если надпись на коробке выполнена с дореволюционной орфографией, да и год обозначен: 1896-ой. Неужели тогда умели так качественно печатать в цвете на металле? И для чего предназначена такая «крутая» упаковка?
Так, с постановки множества вопросов, начался наш поиск в интернете. Но оказалось, что все достаточно просто: сразу же на топовых позициях крылся ответ, кто же такой этот Эйнем. Оказалось, с его именем связана репутация непревзойденного качества кондитерской фабрики «Красный октябрь».
Началась история одной из старейших шоколадных фабрик в России 170 лет назад, а такое странное имя явно нерусского происхождения принадлежало основателю: молодому немецкому предпринимателю, соединившему свои таланты с будущим соратником, увлеченным фотографом, дизайнером и даже рекламщиком, остро чувствующим спрос и рыночную конъюнктуру. Имя этого заглянувшего к нам в будущее (а может, и дальше) компаньона Фердинанда Теодора фон Эйнема — Юлиус Гейс. Именно он увлекался новомодным тогда чудом — фотографией, и даже — о! — цветной фотографией. Никогда их упаковки не повторялись, как, впрочем, и то, что лежало в них с добавочным бонусом: открытки, которые нужно было собрать в коллекцию (и у потребителей начинался азарт, соотвественно, росли продажи), схемы для вышивок (а все молодые девушки тогда — основные потребители изысканных сладостей — увлекались романтическим рукоделием), карточки для настольных игр и многое-многое другое. И дорогого стоил восхищенный возглас «Ах!», когда, открыв прекрасную коробку, покупатели обнаруживали в ней еще и незатейливый презент: щипчики для конфет, марципановые елочные фигурки, фирменные салфетки или открытки…
Ну как же с такими талантами — и без имени? Конечно, имя это — «Товарищество паровой фабрики шоколадных конфектъ и чайных печений Эйнемъ» было утверждено официально в 1867 году, и сразу же началось триумфальное шествие «Эйнема» по ярмаркам и выставкам. А как иначе? Надо же что-то гордо изображать на упаковке? Слава фабрики бежала впереди сладкой продукции и осыпала удачливых бизнесменов целым букетом медалей и наград: бронзовая медаль в Одессе (1864 год), через год — серебро в Москве (1865 год). А вот золото долго не давалось в руки. И вот, наконец, через двадцать лет — золотая ступень взята! Случилось это событие в 1896 году на Нижегородской ярмарке. Стоп! Так это же — как раз та дата, которая стоит и на нашей золоченой коробке!
А триумф-то не спрячешь, даже если осталось только дно от когда-то роскошной (сомневаться не приходится) упаковки. Ведь даже та часть, что хранится у нас в музее, несмотря на почтенный возраст (125 лет все же!) — изысканно прекрасна.
Мы совершили целое путешествие в историю одного из знаменитейших российских брендов, долго искали в Интернете: может, сохранилась у кого-то полная версия нашей золотой коробочки? Увы, наша так и осталось единственной и неповторимой (хотя, конечно, 125 лет назад и позднее явно была выпущена бОльшим тиражом ). Может, золотой цвет коробки как бы сигналил всем покупателям: внимание, лучшая продукция! Золотая медаль! А может, наоборот, предвосхищая победу, продукцию уже выпустили в золоте, готовя к выставке и намекая судьям, что пора-де!
Теперь мы можем только предполагать, а как это было на самом деле? Может, об этом предстоит рассказать кому-нибудь из читающих эту заметку?
Ведь это очень интересно и познавательно: совершать путешествие в прошлое, отталкиваясь от молчаливого музейного предмета, который хранит необычную и загадочную историю. Историю одного экспоната.