11
Клуб Родословие

О бабушке и дедушке, и лучшем в мире детстве

Фамилия Невидимовы оставила заметный след и в истории Черемховской земли, и на карте, теперь уже — Черемховского района. Заимка, а нынче — деревня Невидимова расположена между Голуметью и Нижней Иретью в глубине налево от дороги. Так и получилось, что эти два старинных соседних села объединяются еще и этим старожильческим родом: Семен (приблизительно 1768 г. р.) — Гурий, Елизар и Николай, и далее — все шире.

Но вот, изучая метрические записи Голуметской церкви, мы обнаружили, кроме Семена Невидимова, еще множество мужчин с этой фамилией, проживающих там же и в то же время: в последнюю четверть 18 века. Вот они, неизвестные Невидимовы: Афонасий (1790), Андрей (1790), Фока (1800), Николай (1786), Алексей (1790), Тимофей (1790). Конечно, все эти даты рождения приблизительны. Но ясно одно: самые взрослые из них — Семен и Николай. Причем, Николай вполне мог бы быть сыном Семена, а все остальные — уже сыновьями Николая. Но, в таком случае, было бы известно о том, что у Семена были еще сыновья, а у Гурия Семеновича — братья. Поскольку такие сведения отсутствуют, можно сделать вывод, что все эти однофамильцы происходят из одного рода, но единый их общий предок прибыл в Голуметь раньше — может быть, в первой половине 18 века.

Так вот, шестеро этих Невидимовых, конечно же, имели семьи и потомство. Которое и сегодня, в лучшем случае, считает других Невидимовых дальней родней, а чаще — однофамильцами.

Вот теперь становится понятно, откуда к началу 19 века в Верхней Ирети взялись «другие» Невидимовы. Потому что сегодня мы представляем рассказ Татьяны Георгиевны Быковой (девичья фамилия — Невидимовы), живущей в Верхней Ирети, участок Мандагай.

Быкова Невидимова Татьяна Георгиевна
Быкова Невидимова Татьяна Георгиевна

Татьяна Георгиевна — известный краевед, большую часть жизни работала заведующей библиотекой Верхней Ирети. Влюбленная в места верховьев Ирети, первая из окрестных крестьян оформившая собственность на родовые земли, великолепная хозяйка, перенявшая традиции от бабушки, с которой выросла.

Летом 2022 года мы, активисты проекта «Истоки русской культуры земли Черемховской»: музейные работники и волонтеры — студенты-историки ИГУ, — побывали, в ходе экспедиционной поездки, в гостях у Татьяны Георгиевны.

Рассказ Быковой (Невидимовой) Татьяны Георгиевны

— Так, ну начнём мы, наверно, разговор всё-таки с истории семьи.
— Что вы знаете о своих предках?
— Кто вам эти знания передал?
— Что хранится дома интересного от них?

Агибаловы

  • По рассказам моей бабушки Марии Дмитриевны Невидимовой, в девичестве Агибаловой (Огибаловой), я знаю историю семьи с того, что её дедушка жил, как она говорила, в Русее (Россия) в Тамбовской губернии. Был дворянин. У него была семья – жена и дети. Было имение, земли. По её рассказам (она слышала от своего дедушки), Агибалов Дмитрий был связан с декабристами, и царь Николай I лишил его дворянства и сослал в Сибирь в кандалах. Семья с ним не поехала. Жена и дети остались там, и он сюда пришёл, в Сибирь.

Интересно. Мы знаем всех декабристов, отбывавших ссылку в наших краях, но О (А)гибалова среди них нет. Вместе с тем, род этот довольно известный, поднялись Огибаловы в 17 веке, о самых ярких представителях фамилии можно прочесть в Википедии. Узнаем мы и о том, что дворян щедро одаривали поместьями: в Орловской, Смоленской губерниях.

ogibalovy 3 77
Герб рода Огибаловых

Но к концу 18 века в Гербовнике Российской империи был запечатлен герб Огибалова Михаила Михайловича, с имением Алешина слобода, в Тульской губернии. Однако наш разжалованный из дворянского звания Огибалов прибыл из Тамбовской губернии.

Действительно, в VI томе родословной книги Тамбовской губернии Огибаловы значатся в общем алфавитном списке.

Как бабушка рассказывала, по-видимому, у него был небольшой капитал с собой и библия, потому что, когда он сюда приехал – женился, сразу построил дом на берегу реки Иретки.
Амбары, завозни, развели скота, работники у них были – жили хорошо. Нарождались дети, два сына: Афанасий Дмитриевич и Дмитрий Дмитриевич – это мой прадедушка, и сестра, которая вот на фотографии (показывает семейное фото).

11
  • К сожалению, я мало что о ней знаю. Афанасий был старший, отошёл, сестра вышла замуж и уехала в Иркутск, а Дмитрий остался в доме. Впоследствии его отец и мать умерли, и он остался с детьми. Женился он на Марии Сергеевне Макининой, родом из Бажея. По рассказам моей бабушки, она тоже была пришлая (не местная), из Молдавии приехала. Вид у неё чернявый.  У Дмитрия Дмитриевича Огибалова и его жены Марии Сергеевны было пятеро детей: четыре сына и одна единственная дочь, это моя бабушка — Мария.
  1. Александр
  2. Сергей — погиб в 1945 году
  3. Василий — погиб в 1944 году
  4. Иван дважды ранен, вернулся живым, именно у него в Ангарске доживала после войны мать Мария Сергеевна
  5. Мария (10.04.1906 г.р.).
  • Её назвали в честь матери. Она была самой старшей. И, когда случились события семнадцатого года, потом здесь, в голуметской тайге, долго еще прятались те, кто был не согласен с Советской властью. В 1920 году в Голумети расстреляли восставших, и нужно было как-то жить при новой власти.
img 0421
Копия советского образца 1977 года по оригиналу церковной метрики 1906 года

Татьяна Георгиевна рассказывает о замужестве бабушки

Бабушка моя, Огибалова Мария Дмитриевна, была очень богата. Здесь, в Ирети, у нее мельница была, 2-хэтажный дом, работники. Дочь пошла в мать и была чернявой. Но понравился ей высокий, стройный, белый Александр Невидимов. 24.01.1922 года, ровно сто лет назад, юная шестнадцатилетняя Мария (сама маленькая, а коса до пояса) вышла замуж за моего деда, Невидимова Александра Ивановича, красноармейца.

Невидимовы

  • Мой дед – Невидимов Александр Иванович, бабушка – Огибалова (Макинина) Мария Дмитриевна. Дед моего деда – Невидимов Илья, он с братьями (трое?) – основатель Головинки (от слова «голова»). А вот кто отец Ильи – не знаю.

У Ильи были дети:
1. Иван;
2. Иван;
3. Николай (рост высокий, все здоровые);
4. Егор;
5. Михаил;
6. Иннокентий (репрессирован в 1937, его дочери жили в Голумети, Евдокия Речитская – в Иркутске).

Благодаря проекту «Истоки русской культуры земли Черемховской» мы смогли восстановить недостающие страницы в истории рода Невидимовых для Татьяны Георгиевны. Причем, не только узнали имя отца Ильи Невидимова, но и определили имена братьев Ильи Прокопьевича, их годы рождения и потомство.

Невидимовы page 0001
Ветвь Невидимовых от Прокопия (конец 18 века)

А, поскольку Татьяна Георгиевна утверждает, что ее пра-пра-дед Илья с братьями основал Головинку, теперь мы точно знаем имена основателей уже не существующей деревни, это: Илья, Павел, Михаил и Стефан (Степан) Прокопьевичи Невидимовы. Понятно, почему братья вместе с семьями отделились от Верхней Ирети (год основания — 1776-ой).

Легенда о Головинке

Все братья Невидимовы — богатыри были, а старший, мой пра-пра-дед Илья — главный. Потому и ГОЛОВА, потому и ГОЛОВИНКА.

Совершенно пустые места, где никто никогда не жил, земли столько, сколько сможешь обработать. Братья все, как рассказывает Татьяна Георгиевна, были высоченные, широкоплечие, одним словом, — богатыри. Все у них ладилось, семьи отделившихся были работящие и очень состоятельные.

Не случайно в 1937 году только из одной Головинки (а она и к тому времени числилась как заимка с небольшим населением: по переписи 1926 года здесь было 5 хозяйств и 31 человек жителей) были арестованы пятеро Невидимовых: один родной брат дедушки и четверо двоюродных:

Невидимов Ефим Егорович

1890 г. р., урож. заимки Головинская Черемховского района Иркутской области, б/п, русский, малограмотный. Первая репрессия: проживал по месту рождения, крестьянин-единоличник, арестован 17.01.30 г., Иркутским окружным судом 12.02.30 г. по ст. 58-10 УК РСФСР приговорен к 2 годам 6 месяцам лишения свободы, реабилитирован прокуратурой Иркутской области 21.04.93 г.

Невидимов Иннокентий Егорович

1903 г. р., урож. заимки Головинская Черемховского района Иркутской области, проживал по месту рождения, колхозник колхоза «Верный путь» Черемховского района, б/п, русский, малограмотный, арестован 06.09.38 г., тройкой УНКВД Иркутской области 10.10.38 г. по ст. 58-2, -7, -10, -11 УК РСФСР приговорен к 10 годам ИТЛ, реабилитирован президиумом Иркутского областного суда 03.11.58 г.

Невидимов Иннокентий Николаевич

1895 г. р., урож. заимки Головинская Черемховского района ВСК, проживал по месту рождения, крестьянин-единоличник, б/п, русский, неграмотный, арестован 31.01.33 г. по ст. 58-10 УК РСФСР, реабилитирован ПП ОГПУ ВСК 01.03.33 г.

Невидимов Павел Николаевич

1904 г. р., урож. заимки Головинская Черемховского района ВСК, проживал по месту рождения, крестьянин-единоличник, б/п, русский, неграмотный, арестован 31.01.33 г. по ст. 58-10 УК РСФСР, реабилитирован ПП ОГПУ ВСК 01.03.33 г

Невидимов Петр Иванович

1897 г. р., урож. заимки Головинская Черемховского района ВСК, проживал по месту рождения, крестьянин-единоличник, б/п, русский, неграмотный, арестован 31.01.33 г. по ст. 58-10 УК РСФСР, реабилитирован ПП ОГПУ ВСК 0 1.03.33 Г.

О жизни после Гражданской войны

  • Первые репрессии
    Когда произошла Гражданская война на нашей территории, они ещё жили здесь. В 1928 году, когда началась коллективизация, бабушка рассказывала (в это время она уже вышла замуж, жила с мужем Александром на Илотах) — у них народился сын Михаил.
    За отцом пришли ночью и увели его в сельский совет (сегодня этого здания уже нет). В сельском совете заседала «тройка» ВЧК, они решали судьбы всех людей: кого расстрелять, кого помиловать. Когда его повели, за ним побежали все: жена, кто там у них работал, парни. Плакали, что его повели на расстрел.
  • Ссылка прадеда
    Беднота за него заступилась, они хоть и работали на него, но он хорошо кормил, не обижал, платил им деньги. Отца не лишили жизни, расстрел заменили конфискацией всего имущества и отправили на лесоповал с семьёй. Бабушку тоже сослали, как дочь кулака.
  • Угроза жизни по дороге в ссылку
    Повезли их на крыше теплушки вагона. В 1928 году бабушка родила сына Василия. Ему было несколько месяцев, и его оставили у свекрови – Анастасии Алексеевны. Старший сын Миша поехал с родителями мужа, в дороге бабушка простыла, простудила грудь, поднялась температура, так как кормила младшего ребенка. Ей было очень плохо, была без сознания.
  • Спасение сестры
    Трое братьев бабушки решили сбежать и спасти сестру, на одном из полустанков они сняли её с поезда. Несли её на руках, так как идти самостоятельно она не могла. Занесли ее в какой-то дом, лекарств не было, лечили травами. Попадались и сердобольные люди, не каждый в то время и пускал, боялись. Её выходили, она поднялась.
  • Путь домой: три месяца пешком
    И пошли пешком, шли три месяца до Верхней Ирети. Братья не стали заходить, а в деревню, домой вернулась бабушка. Конечно, пришлось прятаться, пока маленький Миша, играя на улице, не сказал ребятишкам: а у нас мамка дома. Сразу же пришёл председатель сельского Совета и все, кто там стоял у власти.
  • Смилостивились
    Её, наверное, сослали бы снова, а дедушка и Анастасия Алексеевна пришли и упали на колени перед председателем. Просили и умоляли не лишать детей матери. Они смилостивились и оставили ее.
  • Дочь кулака
    Она рассказывала, что всю жизнь работала с утра и до ночи, так как была дочь кулака, и к ней было особое внимание. А ведь, приходя домой, тоже приходилось трудиться. На ферме она была первая по надоям.
  • И тут несправедливость
    За то, что она была в передовиках, ее хотели послать на ВДНХ в Москву, а так как одеть ей было нечего (у них со свекровью были одни ботинки на двоих – по очереди в них выходили), она не поехала, а вместо нее поехала коммунистка, присвоила все ее звания и уехала в Москву. Она, конечно, в душе-то обижалась, но об этом никому никогда не говорила.

Репрессии и война

  • Арест по доносу
    В 1937 году дедушку забирают по доносу. Он сидел в тюрьме в Голумети, ведь там была раньше тюрьма (сегодня там располагается магазин «Стройка»). Потом его отправили в Иркутск. Ему попался хороший следователь, и его отпустили.
  • Фронт
    Потом он попал в действующую армию, красивый, молодой. Вот он там служил, и началась война, он ушел на фронт. Михаила тоже забрали на фронт, воевал в разведке.
    Бабушка осталась одна, а еще — сыновья: Виктор, Василий, Георгий – мой отец – и дочь Клава. Она одна с ребятишками и свекровь.
  • О свекрови
    Свекровь у неё была сама голуметская, в девичестве Невидимова, и вышла замуж за Невидимова, и она была знахаркой. Принимала роды, собирала травы, всех лечила. Была уникальная женщина, бабушке очень помогала, так как та была все время на работе, в поле, а она дома.
  • Босиком до Голумети

Проводы на фронт
Такое трогательное поколение, я вспоминаю, дедушку-то забрали на фронт из действующей армии, а Михаилу-то пришла повестка, и все его собирали: мать, бабушка, братья младшие, – собирали ему котомку-то, а собирать-то было нечего. Из того, что было, собирали самое лучшее. Одежду на первое время, когда выдадут форму-то, еду. Всю ночь проплакали, обнимали его.

Забрали его в армию, бабушка пошла его провожать пешком в Голуметь. Шла босиком, дошла до Голумети, вымыла ноги в речке около моста и пошла к военкомату. Там его проводила, и он уехал.

img 0428
Василий Павлович Невидимов
Михаил Александрович Невидимов
Михаил Александрович Невидимов
  • Ушел с пустыми руками
    Она пришла домой, сидят вечером горюют, что проводили его.
    В куте сидели, сейчас мы говорим кухня, а они называли куть. Лавки там стояли, мебели-то не было, все самодельное было. И кто-то из ребятишек заметил, что вещмешок лежит под лавкой, то есть, он ничего с собой не взял.  Мы все так горько плакали, так плакали, что он без ничего ушёл.
  • Снова проводы
    И потом с кем-то он весточку передал около станции Мальта, там был пункт по формированию эшелонов с новобранцами. Бабушка поехала в Мальту. Вот тут-то она набрала всего. В записке он написал, чтобы взяла табаку побольше. Встретились, она передала все, и тут подошёл эшелон, он махнул рукой и поехал. Она его проводила. 
  • Тиф
    Много работала, заболела тифом, лежала дома без сознания, в бреду, а ребятишки были все маленькие. Клава – это моя тетя (она с 1940 года), мне рассказывала: «Таня, я так хотела конфетку и все время просила маму: «Дай ломпасейку», а мама говорила: «Не плачь, Клавушка, не плачь, скоро папка с фронта вернётся и привезёт тебе ломпасейки». Я каждое утро просыпалась и спрашивала: война закончилась? Что конфет тятя привезет». 
  • Израненный сын
    В конце 1945 года медсестра привезла Михаила. Он был на костылях. Был ранен в ногу, начался остеомиелит. Его поставили работать в сельсовет, там он работал секретарём. Дома кушать было нечего, и он пошёл к кладовщику, попросил у него немножко зерна. 
  • Три года за горсть зерна
    У каждого была своя маленькая мельница, где крутили зерно. Он насыпал немного в мешочек, но тут приехал председатель Райисполкома. Кладовщик тоже воевал, из-за ранения отняли ногу, дома было пятеро детей. Михаил был офицером и не мог допустить, чтобы человек из-за него пострадал и взял всю вину на себя, так как у него не было ни жены, ни детей. Его посадили в тюрьму на 3 года в Макарьево в Свирске.
  • Пешком до Черемхово
    Бабушка напечет хлеба и пешком идет до Черемхово, если повезет, то подвезут по дороге. Хлеба пекла не только ему, но и на тех, кто с ним сидел. С Черемхово шла до Свирска. Дошла до КПП, и часовой спросил: «Матушка, Вы к кому?»
  • Умер три дня назад
    Она сказала, что к Невидимову Михаилу, на что он ответил, что сейчас позовет командира. Командир пригласил в отдельную комнату, сказал, что сожалеет, но Михаил умер три дня назад. Его похоронили под номером. 
  • Сошла с ума?
    У Марии Дмитриевны от такой новости поднялось давление, но она об этом не знала (тогда его никто не измерял) и пошла пешком обратно домой. По дороге ревела, теряла сознание, когда пришла домой, было высокое давление. Но она пряталась, бегала по полям, и все сказали, что она сошла с ума. Её увезли в кузнецовскую больницу в Иркутск. Когда ее туда привезли, у нее зашкаливало давление, там ей его сбили, и она нормальная приехала оттуда.

(Впоследствии сама Татьяна Георгиевна пыталась узнать, где было расположено тюремное кладбище. На что сторожили сказали, что оно ушло под затопление). 
Александр Иванович пришел с войны в январе 1946 года. Жизнь стала постепенно налаживаться, а в 1958 году простудился на лесозаготовке сын Василий. У него сильно заболели ноги и лёгкие. И в возрасте 30 лет он умирает. У него осталось двое детей. Я, как себя помню, – вспоминает Татьяна Георгиевна, – жила с бабушкой, у нас был небольшой домик в Головинке.

Уклад семьи. Традиции

Какой был уклад в вашей семье, какая была бабушка в быту?
  • Я выросла в любви, доброте. Они были уже в возрасте, дед прошёл войну. Бабушка тоже лишения пережила. Я никогда не слышала ругани, скандалов. Я росла в ласке, меня любили. Бабушка была очень общительная, к ней всегда приходили подруги. Наварит яиц в самоваре, воду выльет, другую зальёт, прокипятит, долго в самоваре вода горячая была. Была гостеприимной, все, что было дома, выставлялось на стол. Домашняя сметана, творог, яйца, лук, все своё с огорода.
  • А какие они красивые песни пели: «Под окном черёмуха колышется», «Раз ухаживал я за Наташей». А дедушка пел песню «Бежал казак с Сахалина», бабушка ему все время говорила: «Запел опять свою тюремную песню!».
    Была тогда черта замечательная у людей: никто никого не обсуждал, тем более при детях. Если на кого-то обижены были, то высказывали этому человеку все прямо в глаза. Потихоньку, не ругались, врагов не было. Была доброжелательность, гостеприимство.
  • Никто никогда не слышал слово «дурак», могли сказать: блаженный. В деревне были блаженные Катя с Кешей, никто дурного слова им не скажет, покормят, чаем напоят. Очень уважали пастуха, который пас коров. Хозяйки по очереди собирали ему сумочку, клали в неё все самое хорошее. Много было нищих, они ходили по деревням с котомками. Акулина, была такая бабушка, она к нам раз постучала ночью. Бабушка ее запустила, освободила место на печке, постелила ей, и она у нас ночевала. 
  • Это говорит о том, что в людях была доброта, а ведь доброту не купишь, она была в человеке. Не было наигранности, все были открытые, зависти не было, может и оттого, что жили все одинаково.  
  • Детство у меня было замечательное. Мы так любили Пасху. Церковь была в Голумети. Бабушка рассказывала, что они с Ирети ездили святить воду в Голуметь. Однажды поехали на конях, и за нами погнались волки, много их водилось. Вот-вот нагнали бы волки, и тут вода опрокинулась. Дед Дмитрий Огибалов сказал: «Манька, не говори бабушке, что вода опрокинулась», – зачерпнул ее и привез. 
  • Пасху праздновали так: украшали и убирали дом. Мыли все. Бабушка мне говорила, что на Пасху моется все, даже щепка. За неделю до праздника дома мылось и протиралось все. Полы были не крашенные, поэтому мы их натирали песком, полы становились желтыми.
    В ограде должен быть порядок. Мыли ворота, мыли стены дома снаружи.
    Находились такие женщины МытнИцы, которые хотели заработать, и они ходили нанимались в домах. Когда они все перемоют, для них топилась баня. В бане вымоют, угостят, заплатят, и те уйдут домой. Все убрали, дорожки были в доме домотканые. У бабушки был ткацкий станок, она сама ткала, рисунок сама придумывала. У меня одна дорожка до сих пор хранится, хотя уже совсем старенькая. 
  • В пасхальную неделю шла стряпня. Стряпали булки, пирожки с ягодой, грибами, картошкой, капустой, ливером. Пекли жаворонки в русской печке. Помню, у бабушки был ухват и чугунки, кастрюль тогда не было.
    Варила тарак. В четверг красили яйца в луковой шелухе (насыщенный раствор). Ребятишки обвязывали яйца ниткой, опускали в раствор, убирали нитку, и получался узор на яйце. Нас было трое, Таня сейчас в Воронеже, Миша умер, и я осталась. Помню, мы соревновались, у кого красивей узор получится. Яиц красилось много, было большое блюдо под них.
  • Бабушка стряпала сама куличи, посыпая их измельченными конфетами-драже. Обязательно стелилась белоснежная скатерть с кистями, стол был круглый. Стелили ее только на Троицу, Пасху и Новый год. На праздник было принято в первый день приходить к родителям. Жарили поросенка (надо осОчка зажарить) в русской печке, варили холодец и обязательно жарили котлеты. Котлеты были с ладонь, сверху на фарше делали насечки (зарубки) и ставили готовиться в русской печи. Я таких вкусных котлет больше в жизни не ела. Они были сочными, у них был особый вкус, очень вкусные они были у бабушки. Гарнир не делали.
  • Бабушка делала парёнку – это томленая свекла, репа в русской печи (каузика, как ее называла бабушка). Салаты были не приняты в семье, а вот любимый винегрет всегда был на столе Невидимовых.
  • Варили кисель, как его называли дети, «цветной», из любой ягоды, какая была в доме, пекли блины с маслом. Молочный кисель варили, но не на Пасху. Рецепт: крахмал, молоко, много масла коровьего и сахар. Масло, топленное по два ведра, стояло в подполье.
  • Бабушка, когда была помоложе, дедушка возил ее на коне в Голуметь освящать куличи. Затем нас всех будили. В праздник в пять часов утра мы уже все сидели за столом. Как же красиво вставало солнце, разноцветными бликами! Нас, ребятишек, специально будили, чтобы мы посмотрели, как красиво играет солнце. В честь праздника взрослые могли налить себе рюмашку самогона или тарасуна. Добавляли при его изготовлении картошку, по воспоминаниям, он был белого цвета. Все похристосовались, покушали, всё прикрыли, и потом все ложатся спать. Затем все просыпались, и начинались гулянья.
  • Когда у взрослых начинались гуляния, нам – детям – выдавали по десять яичек каждому. На Пасху обязательно шились новые ситцевые платья (шила бабушка) и новые резиновые тапочки одевали с носками, были твердоватые (в Голумети была сапожная мастерская, там шили резиновые тапочки: основа как у кирзовых сапог, подошва резиновая). Позже, когда повзрослели, просили бабушку сшить платье в «Татьянку», любили пышные платья.
  • Ходили бились яйцами. Если яйцо разбили, то его отдают. Однажды у нас один «мудрец» яйца-то все позабрал. Сделал деревянное яйцо, покрасил и у всех ребятишек забрал яйца. Все удивились, что это за яйцо такое. Мы так все расплакались. Пришли старшие парни, а мы, вся шпана, сидим и все плачем. Пошли к нему и говорят: покажи яйца. И обнаружили деревянное яйцо у него в тряпичной котомке. Все яйца забрали и нам раздали, и мы такие довольные, яйца съели и пошли к колодцу напились. Это был единичный случай, больше такого не было.

Ходили друг к другу в гости. Ворота не закрывались, все могли зайти в гости, а потом пойти к другим в гости. За день могли 3-4 дома обойти. Дети должны были убрать со стола и помыть полы.

Однажды взрослые ушли в гости, наказав нам помыть все. Таня, старшая, сказала: «Пошли в школьной ограде поиграем, придем и помоем все». А у нас была корова, она любой замок откроет и везде залезет. Зашла в дом, все со стола смела, да еще и в туалет сходила в доме. Пришли, увидели, быстренько все прибрали, взрослые все равно узнали и нас отругали. Это нам послужило хорошим уроком.

У детей были обязанности. Один день кто-то возит воду, другой моет посуду, убирают за коровой. Однажды был такой случай. Нам с Михаилом было задание убирать в стайке для коров и под сараем, а мы торопились пойти в клуб. Мы соломкой притрусили и побежали в клуб, а была зима. Посмотрели фильм, пришли домой, попили чаю. Обсудили фильм, кому какой герой понравился. Потом легли спать, и, только я начала засыпать, послышался голос дяди Вити, моего дяди: 

— Вставайте, Танька с Мишкой, одевайтесь и убирайте во дворе. (А время – первый час ночи). Вы спите на кровати, у вас есть говяши под боком. 

Мы заплакали, а учились мы тогда в классе пятом-шестом. И пошли убирать, а потом он проверил как убрали. С тех пор мы все уберём, подстелем и потопаем, проверим все ли говёшки убрали. Нас приучали к труду. Ездили на сенокос, садили картошку по гектару, и как нам не хотелось идти домой по осени и копать картошку, мы так не хотели. (Смеётся). А ещё в совхозе мы помогали собирать каузику, это растение было чем-то похоже на репу, только она шла на корм скоту на ферму. С него было густое молоко, и его было много. Также по дороге проходили мимо поля с кукурузой. Рвали початки и ели по дороге, домой приходили сытые. А когда помогали убирать, вся школа ходила убирать кукурузу, то жарили ее на костре.  

Самое вкусное из детства

Салатов мы не знали, бабушка их не готовила. Морковь ели так, репу бабушка парила в печке, называлась паренка. Брюкву, репу закладывала вместе в одну чугунку и — в печь томиться. Готовила бабушка винегрет, его ели всегда. После бани всегда ели редьку, мы ее называли похлебка. Готовили ее так: натирали редьку, яйца сваренные, огурцы, картошку и заливали водой.  Редька убивает все инфекции, поэтому, может, и не болели мы. Вкусные щи варила.

А еще готовила бабушка суп: долго варилось мясо в печке, добавлялась крупа перловка, картошка, лук и грибы обабки. Они такие разваристые, такая вкуснятина. Это вообще. Грибы собирали и сушили. Варили каши: перловую и пшенную. Картофельную кашу делали. Все каши были обязательно со сливочным маслом. Маргарина у нас не было. В подполье у нас всегда стояло два ведра топленого масла.

А еще у нас был сепаратор с музыкой, большая чаша. Бабушка просила нас крутить сепаратор, надо было знать, как правильно крутить, вначале потихоньку, и мы с Михаилом чуть не дрались: кто будет раскручивать. Раскручивали вместе, чтобы не было обидно никому. Сепаратор издавал звуки, напоминающие звон, когда он становился равномерным, бабушка говорила: ну все. В чашу входило ведро молока, открывает затвор, и молоко бежит, а она и говорит: 
— Ребятишки, будете сливок? 
— Будем. 

Она подставляет эмалированную кружку и наливает сливок из чаши. Миша всегда просил еще. Маленьким он был громкоголосый. Орал как в трубу.  Дедушка ему все время говорил: чего орешь как порос колхозный. А еще любили пить молоко из-под коровы. Бабушка, когда доила, наливала нам прямо в кружку, молоко шло пеной. Нам нравилось, когда вокруг рта оставалась молочная пена.

Еще обязательно бабушка делала сырчики. Для них нужен был не сухой творог, а сыроватый. Вначале она его растолкёт, растолкёт, туда сахарку. Просили добавить бруснику, не только вовнутрь сырчика, но и сверху, чтобы вкуснее было. Наморозит, ой как мы любили эти сырчики. Они были по форме как котлеты. Палочки не вставляла, как у мороженного. Вставляла палочки, когда морозила молоко, чтобы легче доставать. Еда у нас никогда не пряталась, она была в доступе, но мы всегда спрашивали разрешения у взрослых, если хотели что-то взять. 

Красота своими руками

Бумажные шторки на окна
У нас была тонкая бумага такая, и бабушка, она вырезала чисто символически, какой рисунок у нее в голове – то она и вырезала. И вешали, с улицы смотрелось очень красиво. И не она одна – вся деревня так делала. Может, потому что товар весь однотонный, а ей хотелось, чтобы было красиво.
А потом, рулончик-то у ней этот был, а я взяла и на Новый год вырезала снежинки. Бабушка меня наругала. Ну, а потом, может, никто ей и не привозил этого рулона – так все это и ушло.

Ковер из ситца
А потом появился материал, ситец или штапель – вот такие (показывает – см. 50) розы. Вот она этот ковер купила, я погладила утюгом из угля, мы с ней над кроватью прибыли, и было красиво.
А надо побелить – мы этот ковер отрывали, постирали, и опять потом прибивали.

Цветы на окнах
Были вот такие геранки и гарденции. И еще табачок – ну, вот на улице еще он есть. А самое главное – фикус. В доме фикус – значит, мужик живет.

Шулюканы, полудницы и домовые

Мы все время торопились. Гороху набрать, огурцов полные карманы и бежать к друзьям. Однажды бабушка нас проучила. Я до сих пор верю, что есть полудница и шулюканы, и внучку свою тоже ими пугала. Шулюканы – это уличные домовые:
— Будешь баловаться, вон – шулюканы с мешком пробежали, сейчас тебя заберут. 

А полудницы жили в огороде. Собрала она как-то нас троих: меня, Мишу и Татьяну и говорит:
— Пошли в огород. 

Подвела к гряде с огурцами. Мы, когда рвали их, то могли вырвать стебли, а они засыхали. Видимо, надо было научить нас, как надо рвать огурцы. В гряде мы увидели полудницу, очень испугались. Спрятались бабушке за зипун, Татьяна залезла под юбку. Миша говорит:
— Ребя, не пугайтесь, это дедина шуба.
А бабушка обрядила дедушку в шубу и посадила в гряду. И сказала:
— Смотрите, это полудница.
Вот так нас проучили. Мы-то с огорода убежали. Трясемся от страха-то с Татьяной, мы были такие наивные и взрослым-то верили. Бабушка-то нам врать не будет. После этого случая вообще боялись в огород ходить. 

Училась я тогда в младших классах. В доме жил домовой, бабушка всегда оставляла ему блюдце с молоком в углу. Сейчас я не помню имя домового, но бабушка его точно звала по имени. У меня тоже живет домовой Подя. Он меня всегда предупреждает стуком. Давно уже не приходил. Обычно как ложусь спать, только сон наступает, чувствую, как будто кот прыгает на кровать и ходит по мне. Я глаза не открываю, говорю: опять Подя пришел, и засыпаю. В молодости, когда у меня были длинные волосы, да такой степени присосет, особенно на-под шеей, что расчесать не могу, бабушка говорила:
— Это тебя домовой любит.

Очень любили с бабушкой ходить в ельник, он был глухой как чаща. Дедушка рассказывал, что в детстве видел настоящего лешего. Он небольшого роста, старик. Видел он его на дереве. Может он нас и пугал, чтобы мы далеко в лес не ходили и не потерялись. Я до сих пор, когда иду в лес, беру с собой конфетки или хлебушка, прошу лесного пустить меня в лес и что-то взять из леса домой (грибы и ягоды). И вот мы с бабушкой пошли как-то в лес, набрали полные корзинки грибов, зипун, платки были полные грибов. Пошли домой, а выйти не можем из леса. Бабушка говорит:
— Лесной водит нас.

img 0444
Мария Дмитриевна Невидимова (Огудалова)


Вывернули платья на изнанку. И бабушка сказала лезть на дерево, смотреть, где маяк (маяк по сию пору стоит). Залезла, махнула рукой в направлении маяка, и пришли мы с ней домой, а уже стемнело. Дедушка сильно ругался, что могли заблудиться. Я так испугалась от впечатлений, проспала до утра не просыпаясь.

Про игры

А играли во что?

Игры в моем детстве были замечательные. Играли в городки вместе с мальчишками. Они нас специально брали. Мы были не меткие, проиграв, бегали за битами.
Выстраивали городки, были разметки: 3 метра, 5-6 метров, и дальше.
Мальчишки были более меткие, городки у них разлетались в разные стороны, а те, кто не добрасывал, должны были эти городки собирать. У девчонок не хватало сил добросить, мальчишки же выбивали хорошо. 
Нам, девчонкам, приходилась бегать за битами. В наказание могли еще взять за руки и за ноги и покатать по битам, пока не заплачешь. Таких называли презрительно: хлюздя. Поэтому старались не плакать, терпеть. Один раз так накатали (а палки были корявые), что содрали спину. Бабушка Мария Дмитриевна, как мудрая женщина, не ругала мальчишек, а наоборот, сказала:
— Не умеешь играть, не играй. 
И дедушка сделал персональную биту, и я училась выбивать бабки, тренировалась дома, чтобы играть наравне с мальчишками.

Вот такое было мое воспитание, и такая жизнь вместе с бабушкой и дедушкой. Я все-все помню и стараюсь всю жизнь этим наказам следовать.

img 20220720 171021
Экспедиционным составом в гостях у Татьяны Георгиевны, лето 2022

Перейти к содержимому