В этом году исполняется 15 лет памятнику раскулаченным крестьянам-спец.переселенцам в Черемхово. Несколько лет после установки наш памятник крестьянам был единственным в России.
Это знаковое место на карте города: на привокзальной площади, лицом к вокзалу, стоит строгий черный камень, напоминая живущим: приезжающим в город и идущим мимо, - о страшных событиях тридцатых годов. Памятник как бы говорит: остановись, прохожий, склони голову, вспомни о тех, кто прибыл сюда 90 лет назад не по своей воле...
В Черемхово - много памятников, памятных мест и скульптурных композиций, но это мемориал - особенный. Он открыт на народные средства по инициативе потомков спец.переселенцев. История создания памятника тесно связана с именем Кирилловой Галины Константиновны, чьи родители и близкие были высланы на Шадринку из Красноярского края, работали на шахте и в созданном руками спец.переселенцев колхозе в деревне Сафроновка. Именно Галина Константиновна стала инициатором появления памятника у нас в Черемхово.
Поскольку наш музей вплотную занимается историей города Черемхово, мы с радостью приветствуем инициативы его нынешних и бывших жителей по сбору и фиксации точных материалов, связанных с историей исторических мест.
Галина Константиновна передала нам скрупулезно составленную ею хронологию создания мемориала: от идеи, сбора средств и до воплощения. Мы с благодарностью представляем сегодня ее мемуары, включающие поименную фиксацию вклада или же безразличия многих- многих людей к Памяти.
Итак, рассказывает Галина Константиновна Кириллова
...В 1991 году Закон о реабилитации всколыхнул в памяти всё, что случилось с моими родителями, дедушками и бабушками в 1929-30-м годах. Будучи раскулаченными и высланными, они жили вместе с такими же, как их теперь называли, спец.переселенцами, сначала в посёлке Шадрино (на окраине города Черемхово), потом в деревне Сафроновка, где был организован спец.переселенческий колхоз.
Деревня Сафроновка
Объединенные одной бедой
В 1932 году в Черемхово числилось 13778 человек раскулаченных из них 6052 человека детей. (Ф. 314. Оп. 2.Д.401. Л.77.) Иркутский архив современной истории). Это были люди разных национальностей и вероисповедания: русские, украинцы, татары, башкиры, хакасы, поляки, латыши, мордва и др.
Разве они плохие?
Я выросла среди этих замечательных во всех отношениях людей. В школьные годы про себя удивлялась, когда по истории нам говорили, что кулаки мироеды, жадные, злые люди. Я знала, что мама и папа, и баба Фёкла, и деда Егор, и баба Груня кулаки. Но они, как и знакомые вокруг, не такие. Они со всеми делятся, помогают. Они очень добрые ко всем людям. И своей семьей «дома», до раскулачки, очень много работали и так же много работают в шахтах и в колхозе сейчас.
К спец.переселенцам Скорая не ездит...
Жизнь в окружении подобных себе позволяла свободно говорить о том, как они жили раньше, как их обобрали, а потом вывезли сначала на Чуну, а потом в Черемхово. Как они голодали, особенно в 33-м году. Я помню, как умирал деда Егор, потому что ему горе-врач расколола челюсть, когда вырывала зуб, а потом дядя Коля долго хлопотал пропуск в Иркутск (ведь они не имели права выезжать за пределы Черемхово), чтобы свозить деда сделать рентгеновский снимок. А когда снимок был сделан, то уже развился остеомиелит. Как, по рассказам папы, на вызов скорой помощи ребёнку, ему отвечали, что к спец.переселенцам не ездят.
Маленькая Галина с сестрой в ссылке
Реабилитация: Может быть...
И вот, наконец, государство признало, что в отношении крестьян допустило репрессию, поступило не праведно, и раскулаченные крестьяне могут быть реабилитированы. Но не все так просто...
Основания для реабилитации и отказ в ней
Рассказывает Галина Константиновна Кириллова
Сколько же их, страдальцев, было в СССР? Ивицкий Н.А. в книге «Судьбы раскулаченных в СССР» - М,:2004 г. стр.54, - пишет, что, по официальным данным, раскулачено в 1929 – 30 г.г. 4 миллиона человек, а по неофициальным – до 9 миллионов. Да, теперь их реабилитируют. Но как? А так, что надо получить документы, о том, что были раскулачены из тех мест, где проживали до раскулачивания. А документы эти не всегда сохранились. Тогда надо пригласить в суд двух свидетелей, которые бы подтвердили, что человек действительно был на спец.поселении. А если свидетелей уже нет в живых, а если уже нет сил и некому хлопотать? Тогда останется этот несчастный не реабилитированным, т.е. в списках «врагов народа». Но есть и такие примеры (особенно это характерно для Черемхово), когда людям отказывают в реабилитации местные чиновники, вопреки закону, ссылаясь на разные причины. Например, Н.С. Осиповой (Кирилловой) 1949 года рождения было сказано, что её отец – шахтёр в год её рождения был награждён орденом Трудового Красного Знамени. Какой же он репрессированный? А то, что этот орденоносец до1956 года был под комендатурой, как и все раскулаченные, не учли. Сергей Николаевич Даутов пишет, что в Черемхово в суде часто отказываются рассматривать дела о реабилитации, хотя есть свидетели, готовые подтвердить факт проживания на спец.поселении. А отдел социальной защиты, призванный помогать в решении этих вопросов, бездействует. Далее С. Н. Даутов приводит фамилии конкретных людей, которым было отказано в реабилитации: 1.Бурлакова Мария – 1949 года рождения, 2. Супрун Вера Яковлевна – 1948 г. р (а её сестра Александра 1949 г.р. – реабилитирована); 3. Саитов Гаитбарей Саитбареевич – 1907 г.р. и его дети – Маймуна 1949 г.р.,Ханифа – 1951 г. р., Флюра -1953 г.р.,4. Чистикова Мария Михайловна -1949 г.р., 5. Беркович Яков Исаакович – 1928 г.р., Беркович Александра Захаровна – 1913 г.р. и их дети: Валентина - 1945 г.р., Михаил – 1949 г.р., Надежда – 1953 г.р. Это лишь малая часть тех, кому отказано в реабилитации не по закону, а по воле местных чиновников Понятно, что все эти процедуры предусмотрены в законе из меркантильных интересов. Реабилитированному, доказавшему факт репрессии в отношении его, государство предоставляет льготы и даже компенсацию за отнятое имущество. Моя мама, благодаря моим хлопотам, получила реабилитацию. К тому времени она уже осталась в живых одна из семерых детей раскулаченного Кириллова Егора Романовича, и компенсацию в размере 8 миллионов 300 тысяч рублей (в 90-х годах мы все были «миллионерами») она получила одна. Это была половина цены гаража, который мы в то время смогли купить. И это за тот дом, не считая скота, инвентаря и другого имущества, в котором до 90-х годов располагалась поселковая больница с двумя палатами для больных, рентгеновским кабинетом, кабинетом врачей и хозяйственными помещениями. А вот отца реабилитировать я уже не смогла. В справке, которую получила из Абаканского архива, он был указан, как сын раскулаченного Иннокентия Чернова. А был он И. С. Чернову пасынком и носил фамилию своего отца Фёдора Ивановича Кириллова, Реабилитация мамы заняла два года. Пришлось пройти через два суда, потому что из Хакасии прислали маме справку, как пострадавшей от репрессий, а не репрессированной. Со свидетелями доказали, что она сама была на спец.поселении. В Черемховском архиве были сведения только о дедушке. Будто его семьи: жены, семерых детей и трёх внуков не было в Черемхово. Я поняла, почему так, прочитав в книге, (Бердинских В.А. «Спец.поселенцы. Политическая ссылка народов Советской России», - М.: «Новое литературное обозрение», 2005г). перечень некоторых официальных актов государственных и партийных органов СССР… . стр. 720, посвященной раскулачиванию. Приказом МВД от 27 марта 1959 г. № 097 о ликвидации отдела спецпоселений были уничтожены архивы этих отделов.
Идея памятника
Все разговоры о ссылке, о реабилитации, о том, как это всё было, какую цену заплатило крестьянство за то могущество, которое обрела страна СССР, невольно вызывали раздумья о том, что эти люди достойны увековечивания их памяти. В это же время в обществе муссировался вопрос о памятнике Колчаку в Иркутске. И высокохудожественный многомиллионный памятник был поставлен. Да, Колчак - историческая личность. Но судьбы миллионов крестьян - разве не история? Разве их память можно предать забвению? Нельзя! Не допустим! Так родилась мысль, желание хоть сколько-нибудь восстановить справедливость и хоть камнем напомнить о невинно пострадавшей той части «…нации, которая кормила, одевала и обувала Россию и поставляла ей защитников, а литературу одаривала золотой россыпью языка». (И.Золотусский).
Эскиз и место мемориала
Эскиз Георгий Михайлович попросил сделать своего друга Германа Сергеевича Фон-дер-Флаасса, профессора Госуниверситета и художника Божьей милостью. Муж отправил эскиз с рабочего факса. Теперь надо было определиться с местом для обелиска. Поставить памятник у вокзала предложил Рафик Валеев, когда мы возвращались из Рысьева после встречи земляков. С Амиром Шамсутдиновым и Александром Костроминым встретились в мэрии с архитектором и поехали к вокзалу, чтобы на месте сделать привязку. Т. И. Богданова предлагала место слева от дорожки, ведущей к автобусной остановке. Обошли всю площадку, и в конце всё же решили, что памятник должен быть «лицом» обращен к вокзалу. Архитектор сказала, что на участке за памятником планируют разбить сквер, которого до сих пор, к сожалению, почему-то нет...
Сбор средств
Одно дело было сделано. Место отведено. Но денег на памятник ещё нет, и как их собирать, надо ещё решить. Как открыть счёт? Создавать фонд? Но это очень хлопотно. Потом надо будет платить налог.
С мира по нитке...
Обратилась за советом к Громовой Татьяне Петровне. Она защищала в городском отделе Иркутска права репрессированных. Пообещала помочь, но всё не находила времени заняться моей просьбой. Но зато Татьяна Петровна познакомила меня с Рево Петровичем Сафроновым. Рево Петрович - председатель Иркутского отделения Ассоциации жертв политических репрессий. В первую встречу, когда я рассказала ему, каких репрессированных я представляю, он заявил, что кулаки - это не репрессированные, а административно-ссыльные. Его отец и мать принимали участие в раскулачивании, а в 37 году отец был расстрелян. Рево Петрович, тем не менее, согласился помогать и помогал. На просьбу начать сбор денег на счёте Ассоциации отказал, потому что счёт был под угрозой ареста по каким-то недоразумениям с налоговиками, но зато разрешил использовать фирменные бланки для обращения в разные инстанции. А потом и выделил 3 тысячи рублей от Ассоциации. Теперь мы могли писать просьбы о спонсорской помощи не от каких-то неведомых потомков кулаков, которых представляет Г. К. Кириллова, а от Всероссийской Ассоциации жертв политических репрессий. Был уже октябрь месяц 2004 года, т. е. прошло почти полгода со времени встречи земляков, когда договорились, что будем хлопотать о памятнике. Всё пыталась как-то открыть счёт. Наконец, обратилась к экономисту солидного банка (дочери соседей по шадринскому бараку), и она мне сказала: «Галина Константиновна, если Вам доверяют Ваши единомышленники, открывайте счёт на своё имя». Так и сделала. Открыла счёт и объявила о сборе денег по «сарафанному радио» и в газетах. Встречалась с журналистами из газет: «Аргументы и факты», «Пятница», «Копейка», «Родная земля», «Черемховский рабочий», «Время» (Ангарск). Во всех этих газетах были опубликованы статьи о раскулачивании и судьбах раскулаченных крестьян.
Во всех газетах было напечатано следующее Обращение
В Черемхово и Черемховском районе по архивным данным (нашла этот документ случайно в бывшем партийном архиве.) на 1932 г. отбывало ссылку 13778 человек, из них 6052 детей. Лишенные имущества, родных мест, загнанные в землянки и бараки, в непосильном труде, голоде, унижениях люди умирали. Нет, их не расстреливали (до 1937-38 годов). Их просто обрекли на медленное вымирание. Мы, дети и внуки спецпереселенцев, отбывавшие ссылку вместе с родителями, наши потомки, обращаемся к имеющим ныне власть, имеющим финансовые возможности, ко всем людям, кому не безразлична память крестьян – тружеников, отдать должное их страданиям и жизням и помочь увековечить печальную страницу в истории Черемхово и Черемховского района хотя бы памятным знаком.
Открытие памятника состоялось 5 ноября 2005 года, т. е. через 75 лет со времени начала раскулачивания. На открытие прилетел из Москвы Юрий Петрович Правдивец, приехали люди из Иркутска, Ангарска.
У начальника вокзала испросили разрешение оформить плакатами (их отпечатал в своей типографии бывший шадринец Коваленко Юрий Фёдорович). угол в помещении вокзала. Плакаты были следующего содержания:
1. 1930 год «…был срыт и отброшен в тернии, на голый камень самый плодоносный слой народа – трудящееся крестьянство. Та часть народа, которая кормила, одевала и обувала Россию и поставляла ей защитников, а литературу одаривала золотой россыпью языка» (И. Золотусский) 2. Люди! Взываем к памяти вашей! Сделайте всё, чтобы наша судьба не стала вашей судьбой! Помните! Человеческий памятник - не памятник власти, а памятник уважения и любви к страдавшим от несправедливости. 3. Они знали, что через годы их правота будет бесспорной, и с них будет снят позор клейма «врага народа». 4. Сибирские полки, отстоявшие Москву, сражавшиеся в Сталинграде и Кенигсберге, в том числе, состояли и из «кулаков» и «кулацких» сыновей». И прав В.Г. Распутин, заявляя: «…нет вернее и крепче, и умелее защитника Отечества, чем сын крестьянский, который по духовному своему устройству, есть повторение России». (Ж. «Сибирь», № 2, стр. 134-137). 5. Былая слава Черембасса создавалась и трудом раскулаченных крестьян – спецпереселенцев. Многие из них стали Почётными шахтёрами – орденоносцами», известными и др.Памятник.
Был очень холодный ветреный день. Поэтому люди, приехавшие и пришедшие на митинг, сначала собрались в этом углу вокзала и до назначенного времени общались здесь. А Лев Иванович Сериков запечатлел «кулачат» на фотографии. К началу открытия памятника, несмотря на холод, пришли черемховцы и даже некоторые - с детьми.
И вот в 12 часов подъехало местное телевидение, представители администрации города. Митинг начался. Снять покров с камня попросили Раису Михайловну Даутову, которую с семьей отца трёхлетней привезли в Черемхово из Башкирии и Нину Павловну Васильеву, которую шестилетней тоже с семьёй отца выслали из деревни Макарьево, что была на Ангаре, на север Красноярского края. Митинг вела Татьяна Викторовна Ковальская.
Первым представлены были слова священнослужителям: православному священнику, муфтию и католическому епископу. Последний провёл обряд освящения памятника. Выступил мэр города Н. В. Усманов, Татьяна Петровна Громова, Раиса Михайловна. Актёры театра прочитали отрывок из поэмы А.Т. Твардовского «По праву памяти». В заключении предоставили слово и мне. Но, к сожалению, меня уже никто, наверное, не услышал, потому что на холоде перестал работать микрофон, да и люди, продрогнув, начали расходиться.
Памятник с возложенными к его подножью цветами остался стоять на неблагоустроенном месте до весны. К весне на благоустройство прислал деньги, спонсорскую помощь - 123 тысячи рублей, сын Правдивца Ю. П. - Дмитрий Юрьевич. Низкий поклон этой семье за память и самый значительный взнос на счёт под кодом «Память».
МЕЧТА моя, благодаря многим людям и особенно семье Правдивцев, Раисе Михайловне и Сергею Николаевичу Даутовым, сбылась!
Черемховская поэтесса Альбина Шишкина написала:
«Пусть правда не сгорит и не утонет. Мы будем скорбно голову склонять. На площади, как будто на ладони, мой город будет памятник держать».
О жертвах, что репрессии скосили,
В нас не иссякнет памяти родник.
Пока еще единственный в России
Здесь, в Черемхово, памятник возник.
Роняет небо в этот день слезу,
С деревьев слезы - желтый листопад.
Здесь обратился батюшка к Христу,
И здесь с Аллахом нынче говорят.
Нам вспомнился тридцатый черный год.
Мы знаем, был "отец народов" крут.
И тружеников поплатился род
За тяжкий, добросовестный свой труд.
И горю нет ни края, ни конца.
Кто будет жив, а кто в пути умрет.
Подобием тернового венца
Сибирский край вас, мучеников, ждет.
Здесь вашей роковой судьбы причал,
Здесь будет рядом с вами паровоз,
Тот паровоз, что так к коммуне мчал,
В пути не замечая ваших слез.
Пусть правда не сгорит и не утонет.
Мы будем скорбно голову склонять.
На площади, как будто на ладони,
Мой город будет памятник держать!
В этом году исполняется 15 лет памятнику раскулаченным крестьянам-спец.переселенцам в Черемхово. Несколько лет после установки наш памятник крестьянам был единственным в России.
Это знаковое место на карте города: на привокзальной площади, лицом к вокзалу, стоит строгий черный камень, напоминая живущим: приезжающим в город и идущим мимо, - о страшных событиях тридцатых годов. Памятник как бы говорит: остановись, прохожий, склони голову, вспомни о тех, кто прибыл сюда 90 лет назад не по своей воле...
В Черемхово - много памятников, памятных мест и скульптурных композиций, но это мемориал - особенный. Он открыт на народные средства по инициативе потомков спец.переселенцев. История создания памятника тесно связана с именем Кирилловой Галины Константиновны, чьи родители и близкие были высланы на Шадринку из Красноярского края, работали на шахте и в созданном руками спец.переселенцев колхозе в деревне Сафроновка. Именно Галина Константиновна стала инициатором появления памятника у нас в Черемхово.
Поскольку наш музей вплотную занимается историей города Черемхово, мы с радостью приветствуем инициативы его нынешних и бывших жителей по сбору и фиксации точных материалов, связанных с историей исторических мест.
Галина Константиновна передала нам скрупулезно составленную ею хронологию создания мемориала: от идеи, сбора средств и до воплощения. Мы с благодарностью представляем сегодня ее мемуары, включающие поименную фиксацию вклада или же безразличия многих- многих людей к Памяти.
Итак, рассказывает Галина Константиновна Кириллова
...В 1991 году Закон о реабилитации всколыхнул в памяти всё, что случилось с моими родителями, дедушками и бабушками в 1929-30-м годах. Будучи раскулаченными и высланными, они жили вместе с такими же, как их теперь называли, спец.переселенцами, сначала в посёлке Шадрино (на окраине города Черемхово), потом в деревне Сафроновка, где был организован спец.переселенческий колхоз.
Деревня Сафроновка
Объединенные одной бедой
В 1932 году в Черемхово числилось 13778 человек раскулаченных из них 6052 человека детей. (Ф. 314. Оп. 2.Д.401. Л.77.) Иркутский архив современной истории). Это были люди разных национальностей и вероисповедания: русские, украинцы, татары, башкиры, хакасы, поляки, латыши, мордва и др.
Разве они плохие?
Я выросла среди этих замечательных во всех отношениях людей. В школьные годы про себя удивлялась, когда по истории нам говорили, что кулаки мироеды, жадные, злые люди. Я знала, что мама и папа, и баба Фёкла, и деда Егор, и баба Груня кулаки. Но они, как и знакомые вокруг, не такие. Они со всеми делятся, помогают. Они очень добрые ко всем людям. И своей семьей «дома», до раскулачки, очень много работали и так же много работают в шахтах и в колхозе сейчас.
К спец.переселенцам Скорая не ездит...
Жизнь в окружении подобных себе позволяла свободно говорить о том, как они жили раньше, как их обобрали, а потом вывезли сначала на Чуну, а потом в Черемхово. Как они голодали, особенно в 33-м году. Я помню, как умирал деда Егор, потому что ему горе-врач расколола челюсть, когда вырывала зуб, а потом дядя Коля долго хлопотал пропуск в Иркутск (ведь они не имели права выезжать за пределы Черемхово), чтобы свозить деда сделать рентгеновский снимок. А когда снимок был сделан, то уже развился остеомиелит. Как, по рассказам папы, на вызов скорой помощи ребёнку, ему отвечали, что к спец.переселенцам не ездят.
Маленькая Галина с сестрой в ссылке
Реабилитация: Может быть...
И вот, наконец, государство признало, что в отношении крестьян допустило репрессию, поступило не праведно, и раскулаченные крестьяне могут быть реабилитированы. Но не все так просто...
Основания для реабилитации и отказ в ней
Рассказывает Галина Константиновна Кириллова
Сколько же их, страдальцев, было в СССР? Ивицкий Н.А. в книге «Судьбы раскулаченных в СССР» - М,:2004 г. стр.54, - пишет, что, по официальным данным, раскулачено в 1929 – 30 г.г. 4 миллиона человек, а по неофициальным – до 9 миллионов. Да, теперь их реабилитируют. Но как? А так, что надо получить документы, о том, что были раскулачены из тех мест, где проживали до раскулачивания. А документы эти не всегда сохранились. Тогда надо пригласить в суд двух свидетелей, которые бы подтвердили, что человек действительно был на спец.поселении. А если свидетелей уже нет в живых, а если уже нет сил и некому хлопотать? Тогда останется этот несчастный не реабилитированным, т.е. в списках «врагов народа». Но есть и такие примеры (особенно это характерно для Черемхово), когда людям отказывают в реабилитации местные чиновники, вопреки закону, ссылаясь на разные причины. Например, Н.С. Осиповой (Кирилловой) 1949 года рождения было сказано, что её отец – шахтёр в год её рождения был награждён орденом Трудового Красного Знамени. Какой же он репрессированный? А то, что этот орденоносец до1956 года был под комендатурой, как и все раскулаченные, не учли. Сергей Николаевич Даутов пишет, что в Черемхово в суде часто отказываются рассматривать дела о реабилитации, хотя есть свидетели, готовые подтвердить факт проживания на спец.поселении. А отдел социальной защиты, призванный помогать в решении этих вопросов, бездействует. Далее С. Н. Даутов приводит фамилии конкретных людей, которым было отказано в реабилитации: 1.Бурлакова Мария – 1949 года рождения, 2. Супрун Вера Яковлевна – 1948 г. р (а её сестра Александра 1949 г.р. – реабилитирована); 3. Саитов Гаитбарей Саитбареевич – 1907 г.р. и его дети – Маймуна 1949 г.р.,Ханифа – 1951 г. р., Флюра -1953 г.р.,4. Чистикова Мария Михайловна -1949 г.р., 5. Беркович Яков Исаакович – 1928 г.р., Беркович Александра Захаровна – 1913 г.р. и их дети: Валентина - 1945 г.р., Михаил – 1949 г.р., Надежда – 1953 г.р. Это лишь малая часть тех, кому отказано в реабилитации не по закону, а по воле местных чиновников Понятно, что все эти процедуры предусмотрены в законе из меркантильных интересов. Реабилитированному, доказавшему факт репрессии в отношении его, государство предоставляет льготы и даже компенсацию за отнятое имущество. Моя мама, благодаря моим хлопотам, получила реабилитацию. К тому времени она уже осталась в живых одна из семерых детей раскулаченного Кириллова Егора Романовича, и компенсацию в размере 8 миллионов 300 тысяч рублей (в 90-х годах мы все были «миллионерами») она получила одна. Это была половина цены гаража, который мы в то время смогли купить. И это за тот дом, не считая скота, инвентаря и другого имущества, в котором до 90-х годов располагалась поселковая больница с двумя палатами для больных, рентгеновским кабинетом, кабинетом врачей и хозяйственными помещениями. А вот отца реабилитировать я уже не смогла. В справке, которую получила из Абаканского архива, он был указан, как сын раскулаченного Иннокентия Чернова. А был он И. С. Чернову пасынком и носил фамилию своего отца Фёдора Ивановича Кириллова, Реабилитация мамы заняла два года. Пришлось пройти через два суда, потому что из Хакасии прислали маме справку, как пострадавшей от репрессий, а не репрессированной. Со свидетелями доказали, что она сама была на спец.поселении. В Черемховском архиве были сведения только о дедушке. Будто его семьи: жены, семерых детей и трёх внуков не было в Черемхово. Я поняла, почему так, прочитав в книге, (Бердинских В.А. «Спец.поселенцы. Политическая ссылка народов Советской России», - М.: «Новое литературное обозрение», 2005г). перечень некоторых официальных актов государственных и партийных органов СССР… . стр. 720, посвященной раскулачиванию. Приказом МВД от 27 марта 1959 г. № 097 о ликвидации отдела спецпоселений были уничтожены архивы этих отделов.
Идея памятника
Все разговоры о ссылке, о реабилитации, о том, как это всё было, какую цену заплатило крестьянство за то могущество, которое обрела страна СССР, невольно вызывали раздумья о том, что эти люди достойны увековечивания их памяти. В это же время в обществе муссировался вопрос о памятнике Колчаку в Иркутске. И высокохудожественный многомиллионный памятник был поставлен. Да, Колчак - историческая личность. Но судьбы миллионов крестьян - разве не история? Разве их память можно предать забвению? Нельзя! Не допустим! Так родилась мысль, желание хоть сколько-нибудь восстановить справедливость и хоть камнем напомнить о невинно пострадавшей той части «…нации, которая кормила, одевала и обувала Россию и поставляла ей защитников, а литературу одаривала золотой россыпью языка». (И.Золотусский).
Эскиз и место мемориала
Эскиз Георгий Михайлович попросил сделать своего друга Германа Сергеевича Фон-дер-Флаасса, профессора Госуниверситета и художника Божьей милостью. Муж отправил эскиз с рабочего факса. Теперь надо было определиться с местом для обелиска. Поставить памятник у вокзала предложил Рафик Валеев, когда мы возвращались из Рысьева после встречи земляков. С Амиром Шамсутдиновым и Александром Костроминым встретились в мэрии с архитектором и поехали к вокзалу, чтобы на месте сделать привязку. Т. И. Богданова предлагала место слева от дорожки, ведущей к автобусной остановке. Обошли всю площадку, и в конце всё же решили, что памятник должен быть «лицом» обращен к вокзалу. Архитектор сказала, что на участке за памятником планируют разбить сквер, которого до сих пор, к сожалению, почему-то нет...
Сбор средств
Одно дело было сделано. Место отведено. Но денег на памятник ещё нет, и как их собирать, надо ещё решить. Как открыть счёт? Создавать фонд? Но это очень хлопотно. Потом надо будет платить налог.
С мира по нитке...
Обратилась за советом к Громовой Татьяне Петровне. Она защищала в городском отделе Иркутска права репрессированных. Пообещала помочь, но всё не находила времени заняться моей просьбой. Но зато Татьяна Петровна познакомила меня с Рево Петровичем Сафроновым. Рево Петрович - председатель Иркутского отделения Ассоциации жертв политических репрессий. В первую встречу, когда я рассказала ему, каких репрессированных я представляю, он заявил, что кулаки - это не репрессированные, а административно-ссыльные. Его отец и мать принимали участие в раскулачивании, а в 37 году отец был расстрелян. Рево Петрович, тем не менее, согласился помогать и помогал. На просьбу начать сбор денег на счёте Ассоциации отказал, потому что счёт был под угрозой ареста по каким-то недоразумениям с налоговиками, но зато разрешил использовать фирменные бланки для обращения в разные инстанции. А потом и выделил 3 тысячи рублей от Ассоциации. Теперь мы могли писать просьбы о спонсорской помощи не от каких-то неведомых потомков кулаков, которых представляет Г. К. Кириллова, а от Всероссийской Ассоциации жертв политических репрессий. Был уже октябрь месяц 2004 года, т. е. прошло почти полгода со времени встречи земляков, когда договорились, что будем хлопотать о памятнике. Всё пыталась как-то открыть счёт. Наконец, обратилась к экономисту солидного банка (дочери соседей по шадринскому бараку), и она мне сказала: «Галина Константиновна, если Вам доверяют Ваши единомышленники, открывайте счёт на своё имя». Так и сделала. Открыла счёт и объявила о сборе денег по «сарафанному радио» и в газетах. Встречалась с журналистами из газет: «Аргументы и факты», «Пятница», «Копейка», «Родная земля», «Черемховский рабочий», «Время» (Ангарск). Во всех этих газетах были опубликованы статьи о раскулачивании и судьбах раскулаченных крестьян.
Во всех газетах было напечатано следующее Обращение
В Черемхово и Черемховском районе по архивным данным (нашла этот документ случайно в бывшем партийном архиве.) на 1932 г. отбывало ссылку 13778 человек, из них 6052 детей. Лишенные имущества, родных мест, загнанные в землянки и бараки, в непосильном труде, голоде, унижениях люди умирали. Нет, их не расстреливали (до 1937-38 годов). Их просто обрекли на медленное вымирание. Мы, дети и внуки спецпереселенцев, отбывавшие ссылку вместе с родителями, наши потомки, обращаемся к имеющим ныне власть, имеющим финансовые возможности, ко всем людям, кому не безразлична память крестьян – тружеников, отдать должное их страданиям и жизням и помочь увековечить печальную страницу в истории Черемхово и Черемховского района хотя бы памятным знаком.
Открытие памятника состоялось 5 ноября 2005 года, т. е. через 75 лет со времени начала раскулачивания. На открытие прилетел из Москвы Юрий Петрович Правдивец, приехали люди из Иркутска, Ангарска.
У начальника вокзала испросили разрешение оформить плакатами (их отпечатал в своей типографии бывший шадринец Коваленко Юрий Фёдорович). угол в помещении вокзала. Плакаты были следующего содержания:
1. 1930 год «…был срыт и отброшен в тернии, на голый камень самый плодоносный слой народа – трудящееся крестьянство. Та часть народа, которая кормила, одевала и обувала Россию и поставляла ей защитников, а литературу одаривала золотой россыпью языка» (И. Золотусский) 2. Люди! Взываем к памяти вашей! Сделайте всё, чтобы наша судьба не стала вашей судьбой! Помните! Человеческий памятник - не памятник власти, а памятник уважения и любви к страдавшим от несправедливости. 3. Они знали, что через годы их правота будет бесспорной, и с них будет снят позор клейма «врага народа». 4. Сибирские полки, отстоявшие Москву, сражавшиеся в Сталинграде и Кенигсберге, в том числе, состояли и из «кулаков» и «кулацких» сыновей». И прав В.Г. Распутин, заявляя: «…нет вернее и крепче, и умелее защитника Отечества, чем сын крестьянский, который по духовному своему устройству, есть повторение России». (Ж. «Сибирь», № 2, стр. 134-137). 5. Былая слава Черембасса создавалась и трудом раскулаченных крестьян – спецпереселенцев. Многие из них стали Почётными шахтёрами – орденоносцами», известными и др.Памятник.
Был очень холодный ветреный день. Поэтому люди, приехавшие и пришедшие на митинг, сначала собрались в этом углу вокзала и до назначенного времени общались здесь. А Лев Иванович Сериков запечатлел «кулачат» на фотографии. К началу открытия памятника, несмотря на холод, пришли черемховцы и даже некоторые - с детьми.
И вот в 12 часов подъехало местное телевидение, представители администрации города. Митинг начался. Снять покров с камня попросили Раису Михайловну Даутову, которую с семьей отца трёхлетней привезли в Черемхово из Башкирии и Нину Павловну Васильеву, которую шестилетней тоже с семьёй отца выслали из деревни Макарьево, что была на Ангаре, на север Красноярского края. Митинг вела Татьяна Викторовна Ковальская.
Первым представлены были слова священнослужителям: православному священнику, муфтию и католическому епископу. Последний провёл обряд освящения памятника. Выступил мэр города Н. В. Усманов, Татьяна Петровна Громова, Раиса Михайловна. Актёры театра прочитали отрывок из поэмы А.Т. Твардовского «По праву памяти». В заключении предоставили слово и мне. Но, к сожалению, меня уже никто, наверное, не услышал, потому что на холоде перестал работать микрофон, да и люди, продрогнув, начали расходиться.
Памятник с возложенными к его подножью цветами остался стоять на неблагоустроенном месте до весны. К весне на благоустройство прислал деньги, спонсорскую помощь - 123 тысячи рублей, сын Правдивца Ю. П. - Дмитрий Юрьевич. Низкий поклон этой семье за память и самый значительный взнос на счёт под кодом «Память».
МЕЧТА моя, благодаря многим людям и особенно семье Правдивцев, Раисе Михайловне и Сергею Николаевичу Даутовым, сбылась!
Черемховская поэтесса Альбина Шишкина написала:
«Пусть правда не сгорит и не утонет. Мы будем скорбно голову склонять. На площади, как будто на ладони, мой город будет памятник держать».
О жертвах, что репрессии скосили,
В нас не иссякнет памяти родник.
Пока еще единственный в России
Здесь, в Черемхово, памятник возник.
Роняет небо в этот день слезу,
С деревьев слезы - желтый листопад.
Здесь обратился батюшка к Христу,
И здесь с Аллахом нынче говорят.
Нам вспомнился тридцатый черный год.
Мы знаем, был "отец народов" крут.
И тружеников поплатился род
За тяжкий, добросовестный свой труд.
И горю нет ни края, ни конца.
Кто будет жив, а кто в пути умрет.
Подобием тернового венца
Сибирский край вас, мучеников, ждет.
Здесь вашей роковой судьбы причал,
Здесь будет рядом с вами паровоз,
Тот паровоз, что так к коммуне мчал,
В пути не замечая ваших слез.
Пусть правда не сгорит и не утонет.
Мы будем скорбно голову склонять.
На площади, как будто на ладони,
Мой город будет памятник держать!
